[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[9] Крепкие бедра – в оригинале используется идиома 金大腿 (jīn dàtuǐ) «золотые бедра», означающая сильного и могущественного человека. Шан Цинхуа тем самым делает отсылку к другой поговорке – «обнимать бедра», что означает «сильно к кому-то привязаться», намекая на изначальный план Шэнь Цинцю по внушению ученику чувства признательности.
[10] Папаша – любопытно, что здесь Шан Цинхуа употребляет слово 他爹 (tādiē) таде, которым обычно жена именует мужа – «отец моих детей». В какой-то мере так оно и есть: Тяньлан-цзюнь – отец его детища :-)
[11] Марти-Стю – мужской аналог Мэри-Сью. В оригинале используется Джек Сью 杰克苏 (jié kè sū).
[12] Опереточный злодей 贱人 (jiànrén) цзяньжэнь – в пер. с кит. «человек низкого происхождения, никуда не годный человек», употребляется в китайской театральной лексике в качестве «негодяй, мерзавец, дешёвая тварь».
[13] Чи 尺 (chĭ) – единица длины, равная около 32,5 см., т. е., подскочил где-то на метр.
[14] Выбросил руку – в оригинале используется мем «рука Эркана» 尔康手 (Ěrkāng shǒu) – это когда кто-то тянется за кем-то рукой, типа: «Не-э-эт, не уходи!»
Эркан 福尔康 (Fú Ěrkāng) – герой сериала 还珠格格 (Huán zhū gége) – в рус. пер. «Моя прекрасная принцесса» или «Возвращение жемчужной принцессы» – основанного на истории династии Цин XVIII века.
Вот так выглядит мем:
[15] Сердцу обратиться в золу, а помыслам – в лед 心灰意冷 (xīn huī yì lěng) – кит. идиома для отчаяния и депрессии.
[16] Цунь寸 (cùn) 3,25 см. – итого сантиметров на десять.
[17] Принудить – в оригинале 霸王硬上弓 (bàwáng yìng shàng gōng) – в букв. пер. с кит. «натянуть тетиву на лук голыми руками», образно в значении «изнасиловать»
Глава 56. Человек в гробу
Ло Бинхэ вынес удар без единого звука.
Шэнь Цинцю застыл. По правде говоря, он не ожидал, что его удар достигнет цели, и все же вложил в него всю силу, словно стремясь выплеснуть накопившуюся за последние несколько дней подавленную злость. Внезапно Система пиликнула, пробуждаясь к жизни, чтобы возвестить:
[★，°:.☆(￣▽￣)/$:.°★。Примите наши поздравления~ Начислено 500 баллов крутости!]
Ну, знаете…
Ло Бинхэ воистину заслуживает звание мазохиста! Выходит, он не может быть счастлив, пока ему хорошенько не всыплешь! Подумать только – на сей раз Система не только одарила его целым водопадом очков, но еще и смайликом разродилась! Да и на тильду (~) она расщедрилась впервые на его памяти! За все проведенные в этом мире годы Шэнь Цинцю не доводилось видеть подобной дичи – и от осознания того, что эта дичь [1] взращена его собственными руками, радостнее не становилось.
Он все еще мысленно оплакивал свое педагогическое фиаско, когда Ло Бинхэ решил, что время игр кончилось. Ударив правой рукой, Шэнь Цинцю нечаянно высвободил копящийся в ладони заряд энергии, и в содрогнувшемся потолке появилась видимая глазу выбоина. Когда пыль малость осела, Ло Бинхэ накрыл учителя своим телом, обеими руками вцепившись в его верхнее платье. Без труда разорвав ткань, он во всеуслышание расхохотался:
– Можете не сдерживаться – меня это не убьет! Этот ученик с радостью снесет все, что угодно, от рук учителя!
Уловив в исказившей лицо улыбке оттенок печали, Шэнь Цинцю на мгновение ощутил укол жалости, позабыв, что на нем только что разорвали одежду. Однако Ло Бинхэ не дал ему времени проникнуться состраданием сполна: одним движением руки он разорвал его нижние одежды, прижав учителя к себе за талию – обнаженной кожей к обнаженной коже.
На мгновение Шэнь Цинцю оторопел, но, придя в себя, тотчас треснул Ло Бинхэ рукоятью Сюя по голове, проревев:
– Ты, скотина!
– Боюсь, что в глазах учителя я стою неизмеримо ниже любой скотины, так что стоит ли сдерживаться? – не моргнув глазом отозвался Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю хотел было язвительно рассмеяться ему в лицо, но тут его зрение внезапно затуманилось, а тело обмякло – Сюя со звоном выпал из руки на землю.
Его атаковала необоримая сила, явно собирающаяся вытряхнуть его душу из тела, как Ло Бинхэ чуть ранее – тело из одежды. Заметив, что учитель внезапно застыл, Ло Бинхэ также прекратил двигаться, следя за ним ошеломленным взором. В мгновение ока голову Шэнь Цинцю охватила такая боль, что, казалось, мозг вот-вот взорвется.
Перед глазами вспыхивали тысячи разрозненных фрагментов, с головокружительной быстротой сменяющих друг друга: вот пустое пространство, а вот непроглядная тьма; порой Шэнь Цинцю казалось, что в отдалении он видит расплывчатые человеческие фигуры. И тут в ушах раздался пронзительный звон такой мощи, что от него едва не лопнули барабанные перепонки.
Наконец-то очнувшийся от ступора Ло Бинхэ резко поднялся, приняв сидячее положение, и попытался поддержать учителя – однако тот, вырвавшись из его рук, принялся кататься по полу, обхватив голову: он все явственнее ощущал, как чьи-то неумолимые руки грубо тянут его душу и разум прочь из нового тела.
Словно со стороны раздался вопль, и, не успел он стихнуть, как со всех сторон к нему простерлись бесплотные руки, вцепившись в его душу мертвой хваткой.
– Учитель, – поневоле запаниковал Ло Бинхэ, – я… я всего лишь пытался припугнуть вас! Не стоит принимать это так близко к сердцу! Да что с вами такое?
Тело учителя сотрясалось в его руках, будто в припадке. Поддерживая его, Ло Бинхэ пропустил свою духовную энергию сквозь его тело, чтобы выяснить, что не так. Проверка не выявила никаких отклонений от нормы, и все же Шэнь Цинцю орал так, словно ему в мозг только что впечатали раскаленное клеймо. Что бы ни пробовал Ло Бинхэ, ничего не помогало.
Пульс Шэнь Цинцю неумолимо слабел. Сперва задрожав мелкой дрожью, Ло Бинхэ трясся все сильнее, пока его тело не начало содрогаться в конвульсиях под стать учителю. Не в силах удержаться на ногах, он хлопнулся на колени.
– Эй, вы! Все сюда! – в исступлении проревел он.
***
Внезапно глаза Шэнь Цинцю распахнулись.
Вокруг все было черным-черно.
В ушах все еще отдавался бешеный стук сердца. Чтобы убедиться, что он действительно очутился в кромешной тьме, а не ослеп, Шэнь Цинцю вытянул руку.
Его пальцы тотчас уткнулись во что-то твердое. Озадаченный Шэнь Цинцю принялся ощупывать пространство вокруг себя.
У него быстро возникла одна малоприятная догадка: судя по ощущениям, он был заточен в каком-то узком длинном каменном ящике. Холодный гладкий камень на ощупь походил
